На мой взгляд, очень важно по-авторски прожить
свою жизнь. Мать Тереза прожила свою жизнь, как авторское высказывание,
но она ничего не создала, она потратила свою жизнь на то, что хотела. И я
считаю, что это одно из самых великих авторских высказываний. Можно
продавать свой труд. Этим занимаются все. Так устроена наша экономика. А
можно продавать свою жизнь. И этим занимаются публичные люди. Можно
раздавать свой труд— и это подарок. А можно раздавать свою жизнь— этим
занимаются святые. И на этом наша инвентаризация способов жизни
закончена.
«В современной российской анимации— две трети „никакого кино"»
В то время, как одни аниматоры заявляют о наступившем в их
отрасли финансовом кризисе, другие давно для себя эту проблему решили. О
том, как делать мультфильмы в России и зарабатывать при этом деньги,
GZT.RU рассказали два успешных продюсера и аниматора Анатолий Прохоров и Дмитрий Азадов.
Прохоров и Азадов— эти фамилии стоят за популярными анимационным проектами «Смешарики» и
«Мульт личности». Оба проекта— редкие примеры анимационных продуктов на
российском телевидении. «Смешариков» студии «Петербург» Анатолия
Прохорова в середине 2000-х активно поддерживало Министерство культуры, а
вместе с ним ВГТРК, затем проект перешел под крыло «СТС-Медиа». «Мульт
личности» был создан на студии «Пространство идей» непосредственно по
заказу «Первый канала» и прожил на нем уже почти год.
Большая же часть художественной анимации, которая
создается в России в последние годы, так и остается лежать на полке,
либо в интернете, так как у нее, говоря деловым языком, нет рынка сбыта.
На телевидение не берут из-за «артхаусности» и ограничений на рекламу в
детских передачах, в кинотеатры- из-за короткометражности. Понятно, что
и инвестора под такую «ненужную» анимацию найти сложно, а на
государственные деньги рассчитывать не всегда приходиться. Именно
поэтому две недели назад режиссер со студии «Пилот» Сергей Меринов
заявил, что жить знаменитому бренду Александра Татарского осталось всего
ничего— денег нет.
По этому поводу аниматоры даже собирали круглый стол, на котором
признали, что в основном создаваемые ими мультики ориентированы скорее
на взрослых, чем на детей. Помимо того, что они сами по себе слабо
востребованы из-за этого, они еще и не могут обрасти такой индустрией,
как те же «Смешарики»— у тех в огромных объемах продаются тематические
игрушки, компьютерные игры, развивающие книжки.
Прохоров и Азадов изложили GZT.RU свой взгляд на внешние, а также
внутренние проблемы анимации в России, и рассказали, не обидно ли им
заниматься коммерческими проектами, в то время как их коллеги производят
авторский продукт.
Анатолий Прохоров: «Художник во всей истории культуры всегда просил денег»
Просить у государства деньги на создание мультипликационного фильма—
это нормальная практика? И есть ли другие пути спасения российской
анимации как искусства?
Как ответить, не очень понимаю. Один аспект этический, связанный с
понятием «просить». Если ты просишь, а не крадешь, то это нормальная
ситуация, потому что тот, кто дает, сам решает, дать или не дать. Другой
ответ тоже в этической плоскости: художник во всей истории культуры
всегда просил денег, потому что он не зарабатывал, он просил и за это
отдавал свои нетленные труды. И на Ван Гоге и других делали состояние.
Можно ли сегодня сделать состояние на анимации? На Западе- да, у нас—
нет. Другой момент: у кого просить? Можно у государства, инвестора,
фонда... Но тогда надо определиться: насколько ты свободен и чего от
тебя ждут.
Вы прекрасно сориентировались. И ваши гуляющие по
каналам «Смешарики» тому подтверждение. Но в основном телеканалы не
покупают готовый продукт, а заказывают «под себя», и только в этом
случае становятся надежной «кормушкой». Но что же делать независимым
аниматорам?
Государство совершило ошибку, отобрав деньги у телеканалов за детскую
рекламу, тем самым выбив экономические рычаги. Телеканалы объявили:
«Ребята, мы не можем покупать анимацию дорого, мы живем с рекламы, а в
детских передачах реклама запрещена!» Этот закон действует лет 10. Таким
образом, государство руками законодателей исключило возможность
телебизнеса. Страдают, в первую очередь, все, кто связан с детским кино.
А думские депутаты (Дума же у нас не от слова «думать») ничего не
видят, ничего не слышат и никаких поправок к закону не делают.
Но, представьте, если бы в одночасье произошло чудо, и каналы, забыв о
коммерции или, в конце концов, разрешив рекламу, дали добро на показ
наших новых мультфильмов... Что увидят зрители?
Продюсер Сергей Сельянов (студия «Мельница».— GZT.RU) посчитал, что при
нашем мизерном производстве мультфильмов не хватит и на неделю, если их
показывать на 10 каналах при заполнении 15% экранного времени.
Вспомните фестиваль анимации в Суздале. Три полных дня просмотра. Вот и
вся новейшая анимация.
И при этом, в большинстве своем, все мультфильмы депрессивны. Такое кино востребовано очень узким кругом.
Хорошо, что оно еще востребовано фестивалями, тем же Суздалем и
«КРОКом». Это означает, что авторская позиция в профессиональном
исполнении выражает атмосферу какой-то части общества. Но с другой
стороны, ведь это и есть национальная кинематография. Почему в Индии
одна национальная кинематография, а в России— другая? Да потому что мы
смотрим на мир иначе! И так, как мы, не смотрит никто. Пускай даже
депрессивно.
Мой друг Даниил Дондурей, рассуждая о большом кино,
сказал, что 60% новых фильмов не были никем востребованы вообще. Потому
что плохо сделаны. Не по атмосфере— по профессии. И он назвал этот
феномен «никакое кино». Основная, внутренняя задача отрасли добиться,
чтобы это процент «никакого кино» был минимальным, а он, наоборот,
растет. В Суздале все члены жюри озадаченно говорили, что уровень кино
падает. В анимации процент «никакого кино» такой же.
Какая экономия могла бы получиться, если бы государство на «никакое
кино» не давало денег! Если кто-то захочет такое кино поддержать, будь
то предприниматель, фонд— это их конкретное решение, но если мы люди
ответственные, государственные, и понимаем, что это наши общие деньги,
то нам хотелось бы еще и знать— по каким критериям осуществляется
раздача госбюджета.
И тут встает другой государственный запрет в виде 94-го закона (закон о
госзакупках, по которому государство выделяет на проекты деньги после
проведения конкурса по определенному техзаданию.— GZT.RU). Государство
само себе вырыло могилу, поставив кинопроизводство в один ряд со
строительством и разведением коров.
Чтобы добиться минимизации процента «никакого кино», перед тем, как
выделить средства, нужно отследить историю данного режиссера и
продюсера. Но для того, чтобы давать деньги на строительство,
отслеживать строителя не обязательно. Неважно, какое здание строитель
построил в прошлом году. Он сдал объект госкомиссии, его приняли, и он
должен заново открыть новый лист конкурентных отношений. Государство
этим законом задушило собственное желание давать деньги, потому что
превратило господдержку, как сказал продюсер Сельянов, из инструмента
развития в СОБЕС и в источник коррупции.
Что делать аниматорам? Создать экспертный совет или кинофонд. Но как
его сделать открытым, прозрачным? Проблема бывшего Госкино в том, что
деньги на фильм выделялись, но не было ни одного органа, работающего с
результатом. Чтобы кто-то сказал: «Вот режиссер Иванов сделал хорошо, а
Сидоров— плохо. И мы Иванову ставим повышающий коэффициент, ибо есть
ощущение, что в следующий раз он снова использует деньги разумно, а
Сидорову говорим, что он года два не может обращаться за господдержкой,
но никто ему не запрещает искать бизнес-структуру, которая проголосует
за него рублем».
А почему же вы сами не занимаетесь авторским кинематографом?
Не обидно ли мне, что я не самовыражаюсь в кино? Это, на мой взгляд,
одна из самых важных проблем кинематографиста. Но, по счастью, я не
только кинематографист, для которого личное высказывание можно сделать
только в рамках кинематографа, я могу высказаться и в других местах— как
критик, киновед, культуролог. И, поверьте, с не меньшим источником
самовыражения, с не меньшим ресурсом.
"Смешарики" студии "Петербург" рассказывают детям о взрослых проблемах - например о поиске смысла жизни
На мой взгляд, очень важно по-авторски прожить свою жизнь. Мать
Тереза прожила свою жизнь, как авторское высказывание, но она ничего не
создала, она потратила свою жизнь на то, что хотела. И я считаю, что
это одно из самых великих авторских высказываний. Можно продавать свой
труд. Этим занимаются все. Так устроена наша экономика. А можно
продавать свою жизнь. И этим занимаются публичные люди. Можно раздавать
свой труд— и это подарок. А можно раздавать свою жизнь— этим занимаются
святые. И на этом наша инвентаризация способов жизни закончена.
Аниматор с протянутой рукой— это примета времени? Сами бывали в качестве просителя, прежде чем вас обогрел «Первый канал»?
У нас вся страна ходит с протянутой рукой. Аниматоры особенно не
выделяются. Все апеллируют к государству. Я пришел в анимацию, когда
даже представить не мог, что значит сидеть в течение нескольких лет на
«Союзмультфильме» и за год выпускать 9–10 минут мультипликации. Я
изначально был погружен в достаточно жесткие рамки, когда мне
предъявляли требования по производству от 17 до 22 серий в год.
Финансирование от государства мне было недоступно. Я же сразу начал
делать сериал по заказу телеканала («Дятлоws» для «Рен ТВ»— GZT.RU).
Может быть, мне повезло. Получив этот заказ, я понял, что каналам это
выгодно, но только при создании условий для экстремальной (по понятиям
наших аниматоров) анимации.
Странно, что иностранный контент мы размещаем на наших каналах и
пытаемся всячески уберечь детей, чтобы они не увидели рекламные ролики,
пусть даже детских товаров или продуктов в хорошо сделанной анимации,
если бы таковая появилась. Жесткая позиция наших законодателей— не
допускать рекламу в детское вещание— вещь странная. При том что
диснеевская мультипликация содержит рекламу, а наша— не может. Один из
основных спусковых механизмов— это реклама. Но ее нет, и каналы не
показывают нашу анимацию, какой бы она хорошей ни была.
Но ведь поправки в закон о рекламе были приняты отчасти благодаря самим
кинематографистам и зрителям. Сами аниматоры мечтали, чтобы их короткие
метры не прерывались рекламой. Якобы детская психика не выдерживает,
ребенок теряет нить. Да и начинает родителей доставать: «купи!»
Это была стратегическая ошибка. Позиция «почему я должен смотреть кино с
рекламой?»— это позиция обывателя. Никто из зрителей не думает о том,
что смотрит бесплатный канал. Жертвовать рекламой в детских программах—
все равно, что швырнуть кость потребителю. Остальное же все оставили!
Причем оставили условия, более опасные для подрастающего поколения. Дети
все равно смотрят рекламу, но взрослую.
Если рассматривать авторскую анимацию как национальную, то не обидно ли
вам находиться в стороне от этого процесса и работать сугубо «под
заказ»?
Я считаю, что сначала надо доказать на рынке какие-то элементарные
вещи: что ты можешь, что ты можешь делать хорошо, что ты можешь делать
быстро. И после этого делай то, что хочешь. Если начинать свой путь в
анимации с того, что тебе нравится, что тебе хочется,— так можно всю
жизнь прожить, делая семиминутные, в лучшем случае 15-минутные фильмы,
которые никогда не дойдут до зрителей.
"Мульт личности" шутит над публичными людьми, от политиков до звезд,
но, по словам продюсера проекта Дмитрия Азадова, - в чисто
развлекательных целях, без острой сатиры. Формат заточен под Первый
канал
Кто-нибудь из ваших коллег солидарен с вашим мнением? После ВГИКа,
предоставляющего свободу самовыражения, молодые аниматоры нацелены
сугубо на фестивальное кино и по большому счету на массового зрителя не
ориентируются, хотя и есть хочется.
Дело в том, что из ВГИКа выходят люди, погруженные в себя, и кино они
делают точно такое же. Им нравится делать кино про себя, о себе. ВГИК
готовит специалистов, неориентированных на изготовление чего-то на
аудиторию. Я понимаю, каким путем во ВГИКе этого добиваются. И,
возможно, это единственный путь для раскрытия художника, его потенциала.
Но получается «вещь в себе». Рядовому зрителю такое кино смотреть
скучно.
Ко мне приходили и режиссеры, и сценаристы со своими дипломными
работами, и если бы я оценивал этих людей на основании того, что они
делают как большие художники, я бы никого из них на работу не взял. Но я
видел их потенциал и понимал, что научу их работать по-другому.
Но кто тогда и как спасет уникальную школу российской анимации?
Если кто-то в этой стране собирается рационально тратить деньги на
мультипликацию, я бы предложил следующую схему: известным студиям,
которые что-то делали и делают, либо просто подали заявки на конкурс,
выделяются небольшие суммы, порядка $350–500 тыс. на изготовление
небольшого трехминутного трейлера...
Не много ли?
Объясню. Надо понимать, что в производство трейлера заложена большая
часть предпродакшна. Надо сделать персонажей, попытаться успеть
пошутить, фактически, воссоздать всю стилистику. И на основании трейлера
выносить публично оценки. Размещать бюджет, который потратила студия,
размещать финальный результат того, что получилось? на этот бюджет.
Правда, и из этого тоже кто-то может создать себе кормушку. Но, может
быть, мы этого избежим. Все зависит от того, кто и как будет этот
процесс контролировать. А пока деньги выделяются, если вообще
выделяются, под заявки, на пустые слова... Внятных, осмысленных
критериев нет. И понятие эталона размывается.
Дмитрий, «Мульт личности», безусловно, рейтинговая программа, но вокруг
нее нет никакого шума. Есть и есть. Вспомнить только «Куклы» – сколько
фанатов, судебных разбирательств! Время такое или программа такая?
«Куклы» были нацелены на политическую сатиру. Мы— просто
развлекательная передача, мы можем затрагивать любого публичного
персонажа, с которым удобно пошутить. У нашего шоу нет политической
направленности. Доля политики присутствует, но только потому, что
присутствуют политические фигуры. Я работаю в формате «Первого канала».
Был бы канал 2х2, уровень юмора был бы другой.