Правила жизни
Хаяо МиядзакиМультипликатор, 70 лет, Токио
Я не рассказчик. Я человек, который рисует картинки.
Я признаю: рисованная анимация умирает. Мастера
рисованной анимации скоро станут не нужны, как когда-то стали не нужны
создатели фресок. Но я счастлив, что мне довелось провести в этом
умирающем ремесле больше сорока лет.
Я догадываюсь, что компьютер способен на большее, чем человеческая рука. Но мне уже слишком много лет, чтобы заставить себя убедиться в этом.
Иногда мне хочется сказать: откажитесь от анимации — вокруг нас и так слишком много воображаемых вещей.
Современный мир бесплоден, пуст и лжив. Надеюсь,
я смогу дожить до того дня, когда все застройщики обанкротятся, Япония
обеднеет, и все вокруг покроет высокая дикая трава.
Жизнь — это просто мерцающий в темноте свет.
В битве богов и людей людям никогда не выйти победителями.
Я законченный пессимист. Но если у кого-то из коллег
рождается ребенок, все что мне остается — это пожелать ему счастливого
будущего. Ведь ни у кого нет права говорить ребенку, что он не должен
был рождаться в этом догорающем мире. И мы никак не можем ему помочь —
разве что благословить его. Собственно, думая об этом, я и делаю свои
фильмы.
Мне кажется, что дети интуитивно понимают это лучше, чем взрослые: мир, в котором они родились, безжалостен, безнадежен и сыр.
Несмотря на пессимизм, я не собираюсь делать фильмы,
которые говорят: отчаивайся, беги и прячься. Все, что я хочу сказать —
это: не бойся, когда-нибудь все встанет на свои места, и где-то тебя
точно поджидает что-то хорошее.
Мы живем в эпоху, когда дешевле и выгоднее купить права на фильм, чем снять его.
Большинство современных фильмов построено на одной
идее: вначале нужно изобразить зло, а потом — его уничтожить. Так делают
все, но, на мой взгляд, от этой идеи пахнет мертвечиной. Как
и от другой популярной идеи — о том, что у истока любого злодейства —
в жизни, в политике, где угодно — стоит конкретный человек, которого
всегда можно обвинить и которого всегда можно наказать. Это самая
безнадежная мысль, которую я когда-либо слышал.
Никогда не упускайте шанса сразиться с продюсерами.
Люди, которые спрашивают вас, не нужен ли вам еще
один год для окончания работы над фильмом, — самые большие лжецы
на свете. Потому что этот год они не дадут вам никогда. Все, что они
хотят — это запугать вас.
Я всегда заканчиваю работу до отведенного срокаНикогда не позволяйте работе делать вас своим рабом.
Тот, у кого недостаточно опыта и наблюдений, вряд ли
может называть себя аниматором. Однажды, когда мы разрабатывали сцену
с горящим огнем, часть моих сотрудников призналась мне, что они никогда
не видели горящих дров. И я сказал им: «Останавливаем работу. Поезжайте
и посмотрите». В тот момент я подумал, что, наверное, я очень старый.
Потому что я помню то время, когда все японские бани топились при помощи
дров. А сегодня ты просто нажимаешь кнопку.
Вдохновение можно найти даже в прогнозе погоды.
Конечно, у нас на студии есть и компьютерный отдел. Но я всегда говорю им: «Старайтесь работать неаккуратно, не стремитесь к идеальным линиям. Мы ведь здесь создаем тайну, а тайна никогда не бывает идеальной».
Мне не нравится, что многие люди считают, что
ностальгия — это привилегия взрослого человека. Дети чувствуют
ностальгию точно так же, если не более остро. На мой взгляд,
ностальгия — это самая распространенная человеческая эмоция. Ведь
жизнь — это непрерывная череда потерь. И дети чувствуют эти потери
так же, как и все остальные.
Я полагаю, что детские души наследуют историческую
память предыдущих поколений. Потом, когда они начинают взрослеть,
доставшаяся им память становится все более и более недосягаемой. Поэтому
больше всего на свете я хочу сделать фильм, который способен разбудить
в людях эту память. Если я сделаю это, я точно смогу умереть счастливым.
Я живу жизнью обычного человека своих лет: хожу в магазин, покупаю еду, а также захожу иногда в кафе — просто чтобы выпить чашку кофе.
Ненавижу коллекционирование.
Не люблю критиков. Иногда мне даже хочется кого-то из них пнуть. Но я слишком слаб, чтобы пнуть критика.
Я не люблю читать рецензии. Я люблю смотреть на зрителей.
Самая страшная ловушка, в которую может угодить режиссер, — это страх того, что на его фильме зрителю будет скучно.
Хороший детский фильм нужно снимать с расчетом на взрослых.
Главный герой большинства моих фильмов — девочка.
Я могу очень долго объяснять, что я хочу этим сказать и как я к этому
пришел, но лучше ограничиться кратким ответом: все дело в том, что
я очень люблю женщин.
В моих фильмах очень много свиней. Может быть, это
просто потому, что свинью легче нарисовать, чем верблюда или жирафа...
Но, если говорить правду, мне кажется, что свинья очень похожа
на человека — по поведению и внешне.
Обретение свободы — самая большая радость, доступная человеку.
Вся красота мира легко может поместиться в голове одного человека.
К черту логику.
Источник: http://esquire.ru/wil/miyazaki
|